Две жизни - Страница 9

— Очень приятно, мистер Ормонд, — проговорила Рут, тут же поняв, насколько глупо это звучит.

— Мне также, мисс Фарли. — В голосе Генри слышалась смешливые нотки. — Проходите. Может быть, у вас тоже есть скоропортящиеся продукты? Не хотите ли захватить их и положить вместе с моими в холодильник?

Черт возьми, обругала себя Рут, ну почему я не заехала к себе, чтобы оставить купленное мясо?! Как я могла проскочить поворот? Видно, была так взволнована перспективой увидеть Генри, что забыла обо всем на свете.

— Да, действительно, — с готовностью согласилась она, радуясь возможности побыть хоть минутку наедине с собой и немного успокоиться.

Взяв у нее пакет, Генри сделал приглашающий жест. Входя в дом, Рут сказала:

— «Мисс Фарли» звучит слишком официально. Зовите меня просто Рут.

Такое предложение явно пришлось молодому человеку по вкусу.

— Тогда зовите меня Генри, — опустив на секунду ресницы, произнес он.

Проводив ее до гостиной с видом на озеро, Генри извинился и вышел, чтобы положить продукты в холодильник.

Рут подошла к открытой стеклянной двери, привлеченная удивительной игрой оттенков цвета на поверхности озера. Звонкое пение цикад в граве стало еще слышнее и только усилило ее нервное напряжение.

Пытаясь успокоиться, она несколько раз глубоко вздохнула, но это не помогло. Внезапно в дверях появился Генри с подносом в руках, на котором стояли разнообразные бутылки, кувшинчики и бокалы. Заметив смущение гостьи, Генри спросил:

— Может, вы хотите чаю или кофе?

Рут отрицательно покачала головой.

— Думаю, нам лучше выйти на террасу там прохладнее.

Широкий навес над террасой создавал благодатную тень, а свисавшие сверху виноградные лозы защищали от боковых солнечных лучей и создавали уют. На двух длинных мягких кушетках лежали красивые разноцветные подушки. Рядом стоял стеклянный кофейный столик. Здесь вполне можно было бы, с некоторой завистью подумала Рут, расположиться голенькой и загорать в рассеянном солнечном свете, не боясь ожогов… и посторонних глаз.

Ее кожа была настолько белой и чувствительной, что она не рисковала открывать ее прямым солнечным лучам. Иное дело смуглый от природы Генри Ормонд… Впрочем, его трудно было представить валяющимся на солнцепеке с одной-единственной целью — еще больше загореть.

Тем не менее, воображение Рут успело нарисовать Генри в плавках, и, потупив глаза, она поспешила задать ему вопрос, давно мучивший ее:

— А почему вы решили приехать на отдых, именно сюда, Генри?

Видимо, об этом его спрашивали уже не впервые, поскольку ответ последовал немедленно.

— Я искал место, где никто меня не знает и не сможет побеспокоить… Что вам налить — апельсиновый, ананасный сок, сельтерскую или что-нибудь еще?

— Минеральную воду, пожалуйста. — Рут поняла, что Генри сказал правду, но, по-видимому, не всю. Поэтому, принимая у него бокал, добавила: — Бьюсь об заклад, до окончания вашего отпуска вы обязательно встретите кого-нибудь из знакомых. В наших краях возможны любые неожиданности.

— Надеюсь, этого не произойдет. — На секунду-другую он опустил веки. — Но уж коли, кто объявится, — его голос, словно выцвел, — постараюсь заметить их первым… А вы тоже приехали сюда в поисках покоя и уединения?

Посмотрев в сторону озера, Рут проговорила:

— Да. — Ей вдруг захотелось нарушить обет молчания и рассказать ему все. — На меня, знаете ли, напала акула. И после того, как мне сделали три операции, после всей этой шумихи, поднятой средствами массовой информации, так захотелось уползти куда-нибудь в глушь и зализать раны!

Если бы Генри вздумал жалеть ее, она бы тут же под благовидным предлогом покинула этот дом. Но он только задумчиво произнес:

— И врагу такого не пожелаешь. Страшная, видимо, была картина.

— Как ни странно, со стороны все выглядело не так уж страшно. Когда это случилось, я уже начала подниматься по лестнице на катер. Я, конечно, мало что помню, но ощущение, что через секунду я окажусь в огромной зубастой пасти, до сих пор живо в памяти. Особо сильной боли я не почувствовала, и скорее от страха изо всех сил саданула ей другой ногой по носу. Акуле — она была, наверное, еще молоденькая — не понравилось, что я задела ее самое чувствительное место, и она ушла на глубину, успев порезать зубами ногу лишь по касательной.

— А что это была за акула? — спросил Генри. Рут рассмеялась.

— Именно этот вопрос прежде всего задал и мой университетский профессор, когда приехал навестить меня в больнице… Это была тигровая акула.

— Ее поймали?

— Нет, даже и не пытались. Зачем? Разве можно убивать существо только за то, что в нем заговорил природный инстинкт? К тому же, насколько я знаю, акулы не обязательно превращаются в людоедов, отведав человеческой крови. Просто когда они голодны, то хватают все подряд. В тот раз на завтрак первой чуть было не попалась я.

— Терпения и выдержки у вас хоть отбавляй, не говоря уж о смирении. Пожелай кто-то проглотить меня, я бы не преминул уничтожить его, — серьезно произнес Генри.

Рут бросила короткий взгляд на него и тут же отвела глаза, сосредоточив внимание на крупных листьях винограда, увивавшего террасу. Оснований сомневаться в решительности молодого человека у нее не было.

— Этот вид животных занесен в Красную книгу. И кроме того, ведь это я вторглась в их стихию. Если попадаешь на чужую территорию, всегда есть шанс столкнуться с чем-нибудь большим и опасным или мелким и ядовитым.

— Вам доставляет удовольствие плавать в море?